— Техноген, даешь техноген! — скандировала толпа.
— Приобщимся к прекрасному, — предложил Araiguma.

Целью нашего воскресного путешествия выбран музей Сергея Ивановича Танеева: композитора, пианиста и педагога, ученика Чайковского и учителя Рахманинова. Деревня Дютьково, в которой расположен музей, находится в трех километрах от Звенигорода. За холмами и оврагами деревня лежит, словно в чаше, в петле речки Сторожки.

Когда-то давно по легенде река была судоходной, но уже при Левитане, запечатлевшем деревянный мостик через Сторожку при въезде в Дютьково, мало кто решался ходить по ней на своих яхтах.

Возможно, легенда готова возродиться – высокие бетонные мосты, построенные на месте знаменитого «левитановского» мостика, уже сейчас могут пропустить небольшой катер.

Оставляем машины на сухом солнечном месте – у автобусной остановки. Земля усыпана 9-ти миллиметровыми пистолетными гильзами, сквозь беспорядочные дырки в железе остановочного павильона видна мирно пасущаяся на пригорке лошадка. При такой потенциально могучей огневой поддержке и в такой компании оставлять наших железных коней нестрашно.

За T-образным перекрестком музей Танеева – дом, в котором Сергей Иванович… просто бывал. Это дом хорового дирижера В.А. Булычева, здесь играли в крокет.

Сам композитор снимал четыре комнатки и террасу в доме местной жительницы А. К. Голицыной, чуть дальше по улице.

После недолгого ожидания – музей открывается в 11 часов – мы заходим внутрь. Нас уже ждут. Янка начинает беспокоиться, что-то в этом доме ей не нравится. Экскурсовод долго и обстоятельно рассказывает о жизни Танеева, о его друзьях и родственниках. В двух душных комнатах находятся как оригинальные вещи из дома Танеева, так и привезенные экспонаты. Фотографировать в музее запрещено, поэтому только слушаем и запоминаем.

Сказ №1:

Хозяйство композитора Сергея Ивановича Танеева вела няня, деревенская женщина. Однажды старушка сказала Танееву: — Вы бы, Сергей Иванович, снова концерт дали, а то лавровый лист кончается. Оказалось, что лавровые венки, которые композитор получал от своих поклонников, старушка сушила, а листья потом употребляла для супа.

Сказ №2:

Некоторые московские композиторы получали от винных и коньячных торговцев оригинальные музыкальные заказы: написать мелодичную красивую музыку к присланным куплетам, восхваляющим различные сорта вин, коньяка и шампанского… Гонорар при этом предлагался весьма и весьма крупный, и многие композиторы втайне брались за подобные заказы.

Однажды к Танееву зашел один приятель и, заметив, как тот быстро прячет в стол нотные листы, спросил, что же это такое он сочиняет, неужели нечто малопристойное? — Если честно признаться, вы почти угадали, — с усмешкой отозвался композитор, — сочиняю музыку для весьма посредственного коньяка… И мне кажется, что мой «музыкальный коньяк» пожалуй во много раз приятнее подлинного…

В целом, рассказ интересен, но слегка затянут, поэтому, когда экскурсия неожиданно заканчивается, мы вздыхаем с облегчением.

За деревней должен быть родник по словам музейных работников с чистой и вкусной водой. Родник мы не нашли из-за грязевых преград, но нашли чью-то пасеку.

Похоже, на этой реке живут небольшие грызуны. Или в этой деревне голодные собаки.

Время приближается к обеду, поэтому быстро поднимаемся на горку, с которой, видимо писал Танеев своей давней знакомой А.И. Масловой: «Хорошо у вас в Баден-Бадене, но и у нас в Дютькове недурно. Есть горы, и они тоже покрыты лесами и лугами. Прогулки превосходны».

Три-одна сосна пытается скрыть тайник, но мы его все равно берем и отписываемся, как положено, в блокноте.

На обратном пути нас ждут кафе у Саввино-Сторожевского монастыря с отвратительными на вкус постными пирожками с постной картошкой, универсам Патэрсон с сардельками, услужливо подсказанный GPS’ом, и традиционный шашлыкинг на природе.